Палантир, Штормбрингер, три Сильмарилла.

Спасибо  Тень Черного Зверя за совместное курение травы рубрики МНК. Было весело, но меня куда-то унесло далековато от нами озвученного.

Ахтунг! Повышаемое присутствие нерусских (эльфийских и возможно английских) слов на одно предложение текста. Обоснуй держится на анекдоте (идея), соплях (в них утонул языковой барьер и ими же склеяны названия разных переводов), синей изоленте (допущения и палантир), и серьезных щах автора. А ещё третье приближенное лицо зацепилось за Феанора и практически превратилось в первое, право слово, я не специально. Пгастите.

Только здесть и только сейчас: Феанор заблудился между мирами, Элкику не дали уничтожить Имррир, у Мелькора отобрали Сильмариллы, а у Вирере не получилось написать хороший финал. Читать далее!Пренебречь.
Пренебречь можно многим и подготовкой, и снаряжением, и запасами еды.
Промедление будет фатальным.
И лишь одним пренебречь не получится.
Местность — худущий из врагов, если она не изучена и лучший союзник, если ты её знаешь. Фэанаро раздражённо сжимал и разжимал кулаки, старые карты времен Великого Похода не давали никакого представления об особенностях Эндоре более точного чем "горы здесь, равнины там". И тем более не давали ни единого намека, куда мог скрыться Моринготто — не будет же он настолько предсказуем, что отправится в Ангамандо, в крепость известную и однажды взятую. А потому, потому всё же придется потратить немного времени на подготовку, чтоб не плутать бездумно в плохо изученных землях...
От быстрого шага развивались и волосы заплетенные в косы, в свете мерцающего светильника делая фигуру спешащего в мастерскую пугающий в своем стремлении. Косая, режущая симметрию, улыбка всё сильнее проступала на хмуром лице. Зачем так держаться за карты, когда можно снять стабилизирующее связь плетение с палантира и с его помощью ориентироваться в Эндоре. Или даже сразу настроить на Сильмариль! Как же хорошо, палантиры не приглянулись Врагу, хотя он и знал о них. Глупец. Как можно быть Вала и быть таким глупцом?! Фэанаро наклонился над последним созданным им палантиром, до конца не обработанным, с видными на поверхности тенгваром. Найдя среди опоясывающих камень строк нужную, которая сильно ограничивала камень, фокусируя на остальных семи — сделанных ранее и по более простой технологии, он с легкость, одним словом, разорвал её оставляя лишь мертвые знаки. Ломать, не стоить, и можно было б снять плетение более изящно, более искусно, но сейчас времени у него не было ни для предания палантиру полной гладкости, ни тем более для иных изысков. Скальпелем, способным разрезать и стекло, и тем более камень, он начал наносить знаки нового плетения, которое усилит способность камня видеть сквозь, ещё сильнее чем изначально было задумано. Этот палантир увидет и проведёт даже сквозь чары Моринготто! Когда он закончил, по ещё сохраняющей следы поспешного поиска вора мастерской прокатился наполненный счастьем злорадный смех.

Веди меня!
Сквозь воду, землю, огонь и кровь, веди меня, моё творение...
Я пренебрёг столь многим, жизнями, верой, словом Мандоса, и пренебрегу ещё большим!
Так веди же меня и сквозь чары Врага!
Захваченные у тэлери корабли почти не выделялись среди тумана и волн, хотя ещё недавно сияли во мраке белыми пятнами. Всё началось не так уже давно: когда Фэанаро, держащий на вытянутых руках свой путеводный камень, запел песнь силы, которую мир никогда не должен был услышать. Палантин показал путь, невидимый простым взором, и они поплыли по нему, тогда корабли и были окружены бесконечным маревом. Туман был такой силы, что увидеть корабли, шедшие рядом было невозможно, и только вовремя натянутые между ними канаты не давали растерять со временем один за другим все корабли. Это не нравилось Фэанаро, и не нравилось настолько сильно, что только упрямство и вера в собственное мастерство останавливало в желании отдать приказ флоту повернуть назад, чтоб, наконец, выплыть из этого марева. Но нет, он не даст себе обмануться чарами Моринготто, ведь камень ясно показывает там, впереди он найдет, то что ищет. Горький смешок стоящего на носу корабля мог услышать лишь камень, лежащий в руках, который показывал неясный образ красивейших камней, но на миг, рядом с ними мелькнула красивая, но очень печальная дева. Фэанаро не заметил тот краткий миг, когда она смотрела прямо на него и это, окончательно и бесповоротно изменило судьбу... Но мастер не смотрел на сильнейший, смотрящий сквозь миры палантир, он всматривался в туман, безуспешно надеясь разглядеть столь желанный берег. И будто в ответ на безмолвный крик, по воле ветра туман впереди стал менее плотным, и сквозь него стало возможным разглядеть город дивной красоты. Палантир указывал — цель там.

Смешно.
Смешно и до ужаса обидно.
Именно излишняя поспешность стала ему фатальной ошибкой.
И последствиями это ошибки пренебречь уже не получится.
Фэанаро заложил очередной вираж по комнате, он давно уже успокоился и вернул себе способность трезво мыслить, только вот его душа желала действий, ситуация же их даже не предполагала. Глупцом оказался он, в спешке неспособный всего лишь четко думать о своей цели... глупцом, что сделал палантир куда сильнее, чем способен управлять. Только кажется, Эру, был куда милосерднее Валар, и хранил непутевых детей. Ведь если не чудом, то чем можно назвать победу над искаженными в самой своей сути подобиями эльфов, что даже не были прислужниками Моринготто. Он в очередной раз метнул намерено гневный взор на полулежащую деву, со следами сильнейших чар. Скользнул взглядом по мертвецу, что гордыни своей поднял на него меч и погиб от меча же, иных же мертвецов, он не удостоил и каплей внимания. И медленно перевёл взгляд на меч гордеца, который будто бы взывал к нему, призывая взять его, обещая быть верным спутником. Фэанаро мотнул головой сбрасывая с себя очарование песни меча, он не будет слушать какой-то меч, путь тот и трижды обещает принести победу над врагом, он ни за что не тронет подобное творение.
— "Так тебя значит зовут Силмориль..."— мыслью обратился он к деве вздрогнувшей непривычности общения.
— "Моё имя Кеморил, благородный господин. И все слава мира не выразят моей вам благодарности. Убив этого недостойного вы спасли меня и моего избранника от многих, многих бед."
— "Моё имя Фэанаро, и я бы хотел узнать во всех подробностях: что это за город, кому он принадлежит, и где, наконец, он находится! И...хотя, я не думаю, что ты знаешь, как я здесь оказался..."
Кеморил печально вздохнула, она была благодарна этому господину, ведь он разбудил её, и даже отчасти понимала его чувства, но ответить в полной мере на вопросы она не смогла бы. Да, она рассказала Фэанаро о Мельнибонэ и Молодых королевствах, об Ариохе и Элрике, но даже себе признаться в том, что крик о помощи вышел за приделы мира и призвал неизвестную силу, она не могла. Её благодарный слушатель с каждым словом становился всё сумрачнее и сумрачнее, осознавая где он и следовавшие за ним оказались, и как сильно повлияли на историю целого мира.

Прекрасно.
Нет, просто чудесно.
Другой мир, прекрасный и удивительный мир полный тварей, что наверняка понравились бы Моринготто.
И просто так убраться не получится...
Феанаро терпеливо ждал появления Элрика вслушиваясь рассказ Кеморил о Мельнибонэ и поглядывая в треклятый палантир. В нём отражалась фигура облаченная в цветную и безвкусно подобранную одежду, с кожей настолько белой, будто впитавшей весь свет, и с мечом черным и ужасающе похожим на тем убитого гордеца... Когда Элрик летел по дворцу, раз за разом, обнаруживая тела мертвых или раненых достаточно сильно, чтоб не иметь возможность продолжить сражение, его сердце панически сжималось от догадок, роившихся в его голове. Он думал, что такая картина предстанет перед его глаза не в этот раз, а только через три дня. Ведомый невнятным предчувствием он удивительной лёгкостью преодолел дверь в комнату Кеморил, что должна была быть закрыта защитным заклинанием. Представшая перед его глазами картина поражала: мертвый кузен, так и не выпустивший из рук меч, высокий незнакомец, колдующий над артефактом, и... о, боги! Живая!
— Элрик! — Кеморил преодолевая слабость, бросилась к нему на шею. — Мы спасены, судьба подарила нам шанс на счастье!
Элрик подхватил её, осторожно придерживая, и настороженно посмотрел на незнакомеца: легко было понять, что именно он был причиной творящегося в Имррире ужаса, из всех встреченных им нападавших именно у него было то, что можно было бы принять за регалии.
— Кеморил, — он незаметно смещаться, будто приковывая девушку от возможного удара, его движение бессознательно. — Что здесь произошло?
Невозможно так быстро рассказать историю, что затрагивает два столь разных мира, но Кемарил справляется с испытанием сплетая из отрывистых слов полноту картины произошедшего. Элрик беспокойно скользит глазам по комнате, соотнося рассказ и следы произощедщего в комнате. Фэанаро, что уже давно оторвался от палантира краем глаза наблюдает за поведением правителя столько "интересного" государства. И то, что можно прочесть по пластике, мимике, манере говорить ему мало нравится, и более того, меч Элрика ему не нравится более всего.
— "Приветствую," — вежливо, куда более вежливо, чем можно ожидать от Фэанаро.
— "Фэанаро, верно?" — прищуривается Элрик, его узкие глаза становится больше похожи щелочки. — "Благодарю вас."

Вот что делать?
Что делать, когда даже и посоветоваться не с кем?
О, отец, как мне не хватает твоего совета.
Вот что делать когда ты шёл на войну, а оказался в сложной и необычной даже для умелого правителя ситуации?
Кеморил и Элрик обнимались, уже совершенно не стесняясь присутствия захватчика и спасителя... О, Эру, как же смешно — захватить столицу государства с "интереснейшей" историей, когда подобное приобретение только помеха, а правитель этого народа только рад подобной ситуации. Абсурд? Абсурд! Ведь Элрик умен, это невозможно не заметить, и удивительно как он довёл свою страну до такого... Фэанаро поморщился — иногда надо совсем немного, одной ошибкой упавшей на нагромождение уже сделанных. И что делать? Он уже поспешил, и его корабли причалили к берегам Мельнибонэ вместо берегов Эндоре. Нужно подумать. Но сначала мечи: два черных меча, что так по-разному пели одну песнь. Мастера, что собственноручно ковал мечи дивной силы, и знающий самые разные песни стали, снедало любопытство, ведь он не видел настолько искусного и столь же опасного оружия, при том, что Моринготто в этом мире не было и нет.
— "Элрик..." — Фэанаро посмотрел на Штормбрингер долгим и изучающим взглядом, и Элрик, отвлекаясь от Кеморил посмотрел на Фэанаро в ответ. Он плохо понимал, что конкретно того заинтересовало в мече, он же видел, сколько внимания было обращено на Моурнблейд сиротливо лежащей на полу. — "Поведай мне о мечах, что поют песнь смерти не только хроар, но и фэар."
— "А разве мастер Фэанаро уже не озвучил всю суть Штормбрингера и Моурнблейда?" — взгляд красных глаз был раздражающе печален. — "Вряд ли я смогу добавить что-то ещё: эти мечи были запечатаны столь долго, а информация столь тщательно скрывалась, что знания в конец концов оказалась утрачена."
Фэанаро поморщился, такой ответ его не устраивал, но Элрик не врал и, не верить ему причин не было, а брать в руки такой клинок он не хотел. Сколь бы не было велико любопытство мастера, но он чувствовал, взявший меч, на веки будет с ним связан, а свобода была ему дороже, намного дороже .

Ни минуты покоя.
Удивительно.
Только была решен вопрос между нолдор и мельнибонейцами, как стало ясно, спокойствия не будет.
Как правитель вообще способен прийти к мысли об уничтожение своей страны?
Фэанаро раздраженно ходил по дворцу в размышлениях нарезая круги, редкие мелнибонейцы попадающиеся ему на пути смотрели на него с плохо скрываемым опасением, они хорошо помнили об идеальной эффективности этого война. Ему нужно было совсем немногое место и время, чтоб закончить настройку палантира, который стоило уже и переименовать, к примеру в...атахисе, или нет, глупо звучит. Но никто, никто не хотел дать это самое время:
— "Его Императорское приказал готовиться будить драконов," — появление Дайвима Твара отвлек от размышлений. Этот мельнибонеец отличился во время переговоров о будущем своей страны, и снискал искреннее уважение Фэанаро, не побоявшийся перевать спор грозивший перейди в убийство. — "Флот Молодых королевств будет уничтожен с воздуха и помощь ваших...войнов не понадобится."
— "Вот как, он решился... после подобного поражения вряд ли то, что вы называете Молодыми королевствами, быстро оправится." — Фэанаро склоняет голову к плечу выражая некоторое недоумение. И если бы перед Дайвимом был бы мельнибонеец, то он бы ожидал развития темы в сторону разумности подчинения власти Мельнибонэ ослабших королевств, но собеседник мельнибонейцем не был, и та жестокость с которой нолдор отнеслись к тем, кого застали за традиционными развлечениями, говорила сама за себя, вряд ли Фэанаро выскажет подобную мысль... —" Как скоро флот прибудет к острову?"
— "Осталось полдня."
Феанаро закусывает губу, даже не скрывая своей злости, столь долго торчать на этом острове ему не нравилось, как и не нравилась просьба Элрика в случае чего, встать на защиту Мельнибоне... Феанаро плохо понимал происходящее в голове этого мельнибонийца, точнее совсем не понимал, на месте Элрика он вряд л даже подумал о подобном! Спасибо, всё же решил разобраться с нападающими своими силами.
— "Мне нужна другая мастерская, мне нужно как можно скорее начать и закончить работу, чтоб я наконец смог, вернуться к свой войне." – Феанаро кидает тяжелый взгляд на Дайвима.
— "Ясно,тогда вас сопроводят..."

Пренебречь!
Уже пренебрегли многим, так почему бы и вновь не пренебречь!
Призвать себе в союзники народ, что тысячелетия пил и будет пить кровь разумных...лучшее из всех возможных решений.
У него есть драконы. Интересно у Моринготто есть драконы?
Военная помощь в обмен на свободу целого государства удивительно малая плата, особенно когда эта военная помощь, по меркам самого государства удивительно мала. Две боевые бараки, столь огромные, что по сравнению с ними корабли-лебеди тэлери выглядели игрушечными лодочками; мельнибонейцы и люди что не пойдут в бой; два довольно молодых дракона, что из любопытства и по воле императора отправившиеся следом... и конечно, тот самый император, явно решивший делать что угодно, но не садиться обратно на трон. Правда он был со спутником, Дайвим Твар, явно отправился не только править вторым драконом, но и проследить за возвращением своего императора. Туман клубился вокруг всё сильнее, но сияние Сильмариллей, что передавалось сквозь палантир отпугивало туман позволяя без ухищрений баркам следовать рядом не теряясь. Фэанаро довольно смеялся, предвкушая скорую победу. Стоя на карме мельнибонейского барка вновь держа в руках палантир, что вновь указывал путь сквозь клятый туман. Рядом стоял Элрик, кутаясь в плащ он оглядывал туман с сильнейшим беспокойством, догадываясь о его истиной сути, а его меч, явно куда лучше понимающий настроение Фэанаро напевал песнь предвкушения. Где-то за спиной довольно проворчал дракон, тоже знающий толк в предвкушении грядущей битвы. Общение между подобными созданием и нолдор было налажено удивительно быстро, когда особо восхищенный этим странным созданием соприкоснулся с ним разумом и заговорил с драконом оказавшимся весьма общительным. И сейчас, наверняка, кто-то ещё решился присоединиться к разговору с весьма этим необычным созданием, что не было похоже ни на одно животное и уже многие века спало и общалось лишь с мельнибонельцами.

Великолепно!
И хоть Адра содрогнулась до основания, в ужасе, приветствуя столь опасных гостей, подобное появление на землях Эндоре достойно верховного короля нолдор.
Слышите, это пришли победители!
И пусть Моринготто уже знает о нашем появлении. Пусть знает, пусть боится!
Сидя за спиной у правящего драконом Элрика Фэанаро не мог подавить заполнивший всю его суть восторг больше подходящей ребенку, чем искусному мастеру и королю. Над ними сияло новое светило, а под ними было всё Эндоре. В Арде лишь Валар и Майар могли видеть мир с самой прекрасной стороны, и теперь он, Фэанаро, тоже видит это чудо — леса, поля, горы и ущелья, что проносятся под брюхом дракона. Решение принятое совместно с Элриком о молниеносном налете на Ангамандо было не лучшим из возможных. Ведь основные силы отстанут, отстанут столь сильно, что надеяться на их помощь в случае проигрыша не придется. Но только сделав ставку на скорость и мобильность был шанс застать Моринготто врасплох: орды орков были заняты сражениями с войском Финголфина, что перешли льды Хэлкараксе не дождавшись возвращения кораблей, и Ангамандо находящееся в глубоком тылу не ждало нападения, никакого, тем более с воздуха. И Дайвим мог сколько угодно недовольно щурить и так узкие глаза управляя вторым драконом, но он верно продолжал следовать за своим императором, который уверенно правил драконом летящем к трехглавой горе. Нет, к вулкану возвышающемуся над землей сильней иных гор. Он будто хотел перерасти Таниквэнтиль, но все равно бывший заметно его ниже. И чем ближе были острые пики гор, чем более Фэанаро был уверен, Штормбрингер Элрика наверняка, наверняка сможет не просто лишить Моринготто созданного им тела, но если не убить, то изрядно потрепать саму суть сильнейшего из Валар. И он уже предвкушал, предвкушал победу и Сильмарили в своих руках, предвкушал и приходил в еще больший восторг, осознавая какой невероятной удачей обернулась постыдная для мастера, а тем более ученого-лингвиста ошибка.

Не забыться.
Мало, кто может познать истинное упоенье боем.
Танец с противником, с самой смертью, сильнейшим из слуг Моринготто!
Главное не забыться в этом танце.
Фэанаро устало вздохнул, хоть и Элрик дал несколько секунд передышки от сражения, они не намного, но отсрочат неминуемый конец. Столкнувшись с реальностью их надежды, потерпели крушение, четверым нолдо и двум мэльнибонйцам с драконами оказался не по силам единственный майя, что был послан им на встречу из Ангамандо. Да, они смогли заставить Тху опуститься для боя на землю, но как сражаться с тем, кто не знает усталости, не знает боли, тем, кто само пламя? Скрипнув зубами Фэанаро перехватил меч иным хватом смещая баланс, он нанесёт удар такой силы, что заставит и моринготтова майя дрогнуть! А там...не зря Штормбрингер так сладко поет когда, удар лишь чудом не задевает столь желанное им тело Тху.
— Ариох! — звучит надрывный голос утомленного боем Элрика, разносится ветром вокруг, когда на его теле расцветает ещё один ожог. Он искренне, всей душой зовет своего бога, что наверняка страшнее Моринготто. — Ариох!
Фэанаро даже не задумывался, а не совершил ли он ошибку проведя Элрика в Арду, и она, будто отвечая на его мысли, содрогается второй раз, пугаясь нового гостя. Вместе с ней, каждый чувствует прокатившийся ужас от внимания обращенного на них и замирает. Только лишь Тху не замирает, наоборот, он отшатывается от альбиноса и на его лице одна за одной проступают эмоции, отражая понимание кого же звал Элрик.
— Элрик, милый мой, — звонкий, задорный, наполненный презрением голос звучит слишком чужим не только для слуха, но и даже для мыслей, ведь он не знает различий языков. — Прежде, чем я выскажу тебе мою благодарность, по поводу открытия дороги для меня в этот прекрасный и удивительный мир, отойти от этого гадкого порождения порядка.
Фэанаро, и верные ему нолдо, не задумываясь, на одном только предчувствии делают малозаметный шаг, смещаясь ближе к Тху, словно он не их враг, а тот, кого позвал их союзник. Искажённый майя не чувствуется таким уж искажённым, и можно заметить как со дна зрачков, только что горевших пламенем Удуна, поднимается пламя знакомое каждому нолдо, пламя что горит в кузнях Аулэ.
Элрик злорадно улыбается, и опираясь на Штормбрингер практически приказывает Тху:
— "Зови того, кого Фэанаро называет Моритготто."

Неужели он позволит себе пренебречь даже данной Клятвой?!
Неужели поступится своей гордостью?!
Смешно.
Или все же страшно?
Живые воплощения всяискажающий и всеизменяющей силы, отторгаемой самой сутью эльдар, что находятся до смертельного ужаса близко друг к другу, совершенно не способствуют наличию хоть сколько-нибудь разумных мыслей. Фэанаро стоит, с трудом удерживая на лице приросшую за прошедшее время маску бесстрашной уверенности, мало понимая, что удерживает эти силы от начала сражения...
— "Таким образом, вы, Мелькор, обязуетесь отдать Сильмарилли их законному владельцу при выполнении следующих условий..." — Элрик методично, с упорством достойного редкого крючкотвора перечисляет выставленные Моринготто условия. И стоит отдать должное, из всех перечисленных ранее и зависящих от самого Фэанаро условий, его усилиями осталось, вероятно, не выполнимое, но лишь одно. — "В случае невозможности исполнения высокодоговаривающими сторонами любого из условий данного договора, но при исполнении остальных, предмет договора будет уничтожен. Подобное решение обусловлено тем, что предмет договора несёт не только реальную угрозу владельцу, но является причиной конфликтов затрагивающих весь мир."
Фэанаро вздрагивает осознавая в какой ловушке оказался по собственной воле, и невидящим взглядом шарит по лицам врагов и союзников пытаясь найти в них ответ на свой внутренний вопль "как". Родное негодование решением он находит и у Моринготто, и у верных ему нолдор — им нравится это договор ровно на столько, насколько он нравится самому Фэанаро, поддерживает их к удивлению и Дайвим Твар. Кроме Элрика, такому решению рад только Тху, что видимо не шибко был верен своему хозяину... И Ариох. О, Валар, даже думать о нём нельзя без содрогания, хоть Ариох и представляет собой силу дающую вес словам Элрика, он лишь наслаждается развернувшимся представлением и ему безразличен какой у него будет итог. Фэанаро ухмыляться, сбрасывая со своего сердца оковы страха, если он уж и помрет здесь, если он лишиться своего детища, то сделает это, попробовав взять в руки Сильмариль!

Пренебречь.
Не получается.
Пожалуй, это лучшая шутка которая только возможна была со времен смерти Древ, и неужели в глазах Моринготто способно мелькнуть что-то столь похоже на сочувствие…
Больно, как же больно...неужто всё зря?
Неверяще Фэанаро разглядывает свои руки обожженные Сильмарилем, переводит взгляд на Моринготто восседающего будто на троне на теле полуживого, подбитого ещё Тху, дракона. И, как и думал, находит на его лице торжествующую ухмылку, которая вскоре оборачивается обречённым раздражением.
— "Ну," — будто ставит точку, фыркает Моринготто. — "Давай, лечи мне руки. Или я не посмотрю на то, что ты чей-то там любимчик, и попрошу Майрона любезно устроить тебе экскурсии по нашим пыточным."
Элрик только кивает головой, ещё сильнее чем раньше смещая точку опоры на Штормбрингер, вздыхает и под заинтересованными взглядами взывает к одному из тех, кого заставили служить себе его предки. Он напевает монотонную песнь зова, заставляя невольных слушателей поморщится от грубости исполнения, и зов его проходит сквозь многие миры в поисках небольшого мира где властвовала один из сильнейших духов-целителей... В этот раз Арда не замечает появления ещё одного гостя извне, ведь явление и присутствие Ариоха привело её в такой ужас, испытав который перестаёщь бояться вовсе.
— Я услышала зов. Кто ты мэльнебонеец? — мягкий, древний голос исходил от фигуры, что даже не думала приобретать человеческие черты, оставаясь лишь размытым силуэтом. — Твои предки столь редко вспоминают о старушке, сколько же тысячелетий прошло, милок?
— Я Элрик, 428-й имперетор, уважаемая Тоосцши, — кивком приветствует целительницу. — Не откажи в помощи, вылечи руки...
— Вот как, он давно мертв... Что ж оказывать, не откажу, — с легкочитаемой улыбкой в голосу перебивает Тоосцши, а потом обращается к Моринготто. — Показывай ладошки Мэлько.
— Откуда? — только и успевает спросить тот, когда его руки оказываются в цепких пальцах.
— Ну, милок, должны же быть и у старушки свои секреты.
Под никому не понятное бормотание Тоосцши время вокруг рук будто начинает обратный бег: чёрные совершено неживые руки, сменяется на красные, с пропалинами и ещё покрытые волдырями, а через несколько мгновений и они становятся какими были раньше, ухоженные, живые. Потрясенно глядя на самого Моринготто заливающегося счастливым смехом Фэанаро даже не замечает, как его собственные руки оказываются в цепких, и как оказалось очень холодных пальцах. Теперь время и вокруг его рук как бы начинает обратный бег.

Всё?
И это конец?
Это последний раз когда в мире светят последние отблески свата Древ?
Неужто он взаправду позволит...
И лишь бы Сильмарилли вновь не оказались в черной, до отвратительного простой и в своей простоте идеальной, короне, Фэанаро позволит уничтожить камни. Позволит худшему из возможных союзников скормить свет своему мечу. Он последний раз смотрит на свои руки, смотрит на камни, жалея всем сердцем, что не сможет вновь их коснуться... На его будто окаменевшем лице из всех одолевающих его эмоций проступает лишь печаль — в миг прощания мастера с творением не должно быть места ненависти. Но есть место боли...чем ближе последний миг, тем сложнее становиться сделать самый обычный вздох. Фэанаро сейчас не видел окружающих его лиц, не видит ни предвкушения Ариоха, ни сосредоточенности Элрика, ни странной задумчивости Тху и Дайвима, ни боли верных ему нолдо, ни бессилия Моринготто. Он не видит ничего.
— "Я начинаю?" — очень осторожной мыслью спрашивает Элрик.
Фэанаро лишь отрывисто кивает. Было бы малодушием отвернуться сейчас, он будет до самого конца со своим лучшим творением. А может быть, выхватить из рук Элрика Черный Меч, и нанести, определенно последний в жизни, удар прямо в самое сердце Моринготто? Фэанаро не знает ответа, и никогда не узнает, ведь вся суть его противилась этой мысли. Свет разбитых камней на миг вспыхивает, и тут же поглощается черным сиянием которым окутан меч, столь легко разбившего, казалось бы, нерушимую оболочку. Феанаро не замечает слез, что одна за одной катятся из его глаз. Штормбрингер, дрожа от наслаждения в руках Элрика, поет одну из самых необычных песен, он поет песню сытости. И под звуки этой ужасающий песни, Фэанаро чудится звон разбиваемой цепи, этот звон приносит с собой чувство удивительной, невероятной свободы. Вместе с Сильмариллями перестала существовать и данная им Клятва...или даже что-то куда более сильное, чем клятва талантливого, но всего лишь нолдо. И Фэанаро возможно впервые чувствует вес ответственности за свой народ: ему ещё предстоит столь многое, если он хочет перевести его к величию. Не получится больше сказать будь что будет и безрасудно бросится в бой, это было бы бессмысленно учитывая принесенную жертву.
Ариох звонко смеется и аплодирует.
Он чужероден и враждебен в своей сути.
Чтобы не произошло бы дальше, в Арде его не должно быть.
Феанаро решается:
— "Прогоним наглеца, Мелькор?"
— "Ха, как ты запел!Ну...прогоним!"


Бонус — как пишутся фанфики. Занавес поднимается.

А ведь все началось с анегдота:


Автор: Итак! Ребята, мы должны одним поворотом сломать два канона! А ещё сделать всё хорошо как завещал мне Базаар!
Элрик: По своему опыту заявляю, когда стараешься сделать всем хорошо, потом все становится очень плохо.
Автор: Не боись, прорвемся!
Элрик: ... *очень скептически смотрит*
Феанор: Ломать, не стоить. Ну, давай сюда этот другой мир! А ты бледный, не унывай, сейчас мы и мне Сильмариллы вернем, и тебе личную жизнь поправим. *достал меч, прихватил палантир и ушел наносить справедливость*

Дайвим: *спустя некоторые время* Ваше императорское, драконы разбужены, Имррир захвачен неизвестными, а ваш кузен скоропостижно скончался... Вы уверены, что контролируете ситуацию?
Элрик: *косясь на облазившего вдоль и поперек все золотые барки Феанора* Не уверен, друг мой, совершенно не уверен.
Автор: Уберу _это_ с вашего острова за *перечисление авторских хочу*, идет?
Дайвим: Пожалуй мы сами справимся, а вы, уважаемый, записывайте, лучше запивайте.

Мелькор и Ариох: *отвлекшись от партии в картишки с владыками порядка* А, что уже наш выход? Ждите, у нас тут переломный момент наступил.
Феанор: И это сильнейшие! А свой выход пропустили! Как так можно? Скажите, *обращается к окружающим* ну как так можно!?
Майрон: *до этого договаривавшийся с Элриком о отпуске в Имррире* Ты только заметил, эльда? Ну тогда, я выражаю искреннее сочувствие тебе, сложно, наверное, жить будучи настолько невнимательным...
Автор: Господа хорошие, у нас тут еще по тексту до драчки не дошло, можно немного подождать, я не успеваю записывать?
Безымянный нолдо: *наблюдая за готовящимся хаосом* Уважаемый, ваша просьба бесполезна, они не будут ждать. *направился принимать в хаосе непосредственное участие*
Автор: ...понимаю...

Автор: Клятва!!!
Майрон: *аплодирует* ...вспомнил он. Не прошло и полгода.
Автор: Да, знаю я! Делать-то что?
Феанор: Ты что, совсем маленький? Мне что, ещё тебя учить, как на мою же клятву, болт класть? О Валар! Вспоминай, в твоем фанфике убить Вала может лишь равный ему по силе, в этомслучае Ариох, или владеющий Черным Мечом. Вводные данные ферштанден?
Автор: А...Но... как же "воздашь нам вечной тьмой"? Мне что, по традиции дядь Миши устраивать тебе близкое знакомство с Штормбрингером?
Феанор: *материться на квенья* Пренебречь!

Штормбрингер: *издает звуки, которые при желании можно интерпретировать как недовольство тем, что его так и не покормили душами, а лишь скормили какой-то непонятный свет, который конечно питательный, но пресный*
Автор: Я скатился в плохой финал... опять *печально пишет концовку, где Фэанаро вырывает Штормбрингер из рук Элрика и бросается на Мелькора*
Феанор: *грозит мечом, к счастью автора, не черным* Я не знаю в каком месте это "сделать всё хорошо", но я эту гадость даже в руки не возьму! И не надейся! Ты мне обещал Сильмариллы вернуть! А что в итоге!? Я и так позволил тебе, изувер, Сильмариллы уничтожить, а ты!
Мелькор: Да, да, я поддерживаю притенении, не нужно было трогать Сильмариллы вообще!
Майрон: К тому же, спешу напомнить, это нелогично. Можно было бы и сразу, при появлении, так поступить, и это было бы даже каноничнее.
Автор: А...
Элрик: Ну, что я говорил про "сделать всем хорошо"?
Автор: Не трави душу... Ладно, тогда сделаю как завещал бессмертный Проффесор! *начал писать плохой хороший конец или хороший плохой конец*

Дайвим: Кхм, я бы хотел узнать, уважаемый, почему я появляюсь только как фоновый персонаж?
Автор: Ну... *смущенно*
Безымянный нолдо: У тебя хотя бы есть имя...а я ведь могу оказаться сыном великого Фэанаро!
Автор: Чур тебя, чур, мне в сюжете одного Феанора хватает!
Дайвим: *осуждающе смотрит*Спешу напомнить, у вас в фанфике маловато сцен на Мелнибонэ...
Безымянный нолдо: ...мое имя Макалаурэ...
Автор: *пошел дописывать*
Безымянный нолдо: *печально сделал "трунь"*

Ариох: Эй-эй! Чегой-й-то меня и выгонять из Арды?
Мелькор: А нефиг было ржать в серьезный момент!
Элрик: Пойдемте, мой господин, они нас не ценят.
Автор: Куда?!
Элрик: К Сайморил, её что, зря спасали?


Занавес.